Смерть на Ниле [= Убийство на пароходе 'Карнак'] - Агата Кристи

– Благодарю вас, мадемуазель Бауэрс.

Сестра удалилась. Двое мужчин посмотрели друг на друга.Жаклина де Бельфорт не могла совершить убийства.

Кто же застрелил Линнет Дойль.

Рэйс говорил:

– Кто-то украл пистолет – и это не Жаклина де Бельфорт. Эточеловек, который хочет свалить свое преступление на нее. Однако он не могпредусмотреть, что медицинская сестра введет ей морфий и просидит с ней доутра. Теперь вспомним, ведь однажды уже было предпринято покушение на ЛиннетДойль. Жаклина де Бельфорт не была виновата в том покушении. Так кто же?

– Мне кажется, проще определить, кто не мог участвовать втом покушении. Это мсье Дойль, мадам Аллертон и Тим Аллертон, мадемуазель ВанСкулер и мадемуазель Бауэрс. Они все время находились в поле моего зрения.

– Гм-гм, – вздохнул Рэйс, – остается еще так много народу.Давайте подумаем о возможных мотивах преступления.

– Надеюсь, тут нам поможет мсье Дойль. За это времяпроизошло несколько событий.

Дверь открылась и вошла Жаклина де Бельфорт. Она была оченьбледна и едва держалась на ногах.

– Это не я, – она говорила как испуганный ребенок.

– Я не убивала. О, пожалуйста, поверьте! Все, все считают,что это я убила, но это не правда, это не правда. Ужасно! Ах, зачем такслучилось! Наверное, вчера ночью я могла бы застрелить Симона; я была вне себя.Но то другое.

– Она опустилась на стул и зарыдала.

Пуаро потрепал ее по плечу.

– Ну-ну. Мы знаем, это не вы убили мадам Дойль. Этодоказано, да, дитя мое, это доказано. Это не вы.

Джекки вдруг выпрямилась и сжала мокрый платок.

– Но кто же?

– Вот это, – ответил Пуаро, – нам пока неизвестно. Вы неможете нам помочь, дитя мое.

Жаклина покачала головой.

– Не знаю… Не могу себе представить… Не имею ни малейшегопредставления.

– Она глубоко, мрачно задумалась.

– Нет, – наконец выговорила она, – не знаю никого, кто быжелал ее смерти, – и тихо закончила:

– Кроме меня.

В этот момент Рэйс вспомнил о чем-то и, извинившись,поспешно вышел. Жаклина сидела понурившись. Вдруг у нее вырвалось:

– Смерть – это безбожно, безбожно! Будь проклят убийца!

– Да, – задумчиво проговорил Пуаро.

– Подумайте, в этот самый момент кто-то радуется успешномузавершению своего плана.

– Не надо, не надо! – закричала Жаклина.

– Как страшно вы это сказали.

Пуаро пожал плечами.

– Я сказал правду.

– Я желала ей смерти, – почти шепотом проговорила Жаклина, –и вот она мертва… И самое ужасное, что она умерла так, как я говорила…

– Да, мадемуазель. Ее убили выстрелом в висок.

– Значит, тогда, в гостинице «Катаракт», я была права! –вскрикнула Джекки.

– Кто-то действительно подслушивал наш разговор.

– Ага!

Пуаро удовлетворенно кивнул головой.

– Я как раз подумал: вспомните ли вы об этом. Да, то чтомадам Дойль была убита именно так, как вы говорили, не может быть простымсовпадением.

Джекки поежилась.

– Кто же он, этот мужчина, который подслушивал нас в тотвечер.

Пуаро помолчал и вдруг совсем другим тоном спросил:

– Вы уверены, что это был мужчина?

Джекки удивленно взглянула на него.

– Разумеется. По крайней мере…

– Она нахмурилась и прикрыла глаза, стараясь вспомнить.

– Я тогда подумала, что это мужчина, – медленно проговорилаона.

– Однако сейчас вы в этом не уверены?

– Нет, как я могу быть уверенной? – так же медленно ответилаона.

– Промелькнула какая-то фигура, тень… По-вашему, там былаженщина? Но, мне кажется, ни одна женщина на этом пароходе не может желатьсмерти Линнет.

Дверь приоткрылась и появился доктор Бесснер.

– Мсье Пуаро, не смогли бы вы зайти к мистеру Дойлю? Онхочет вас видеть.

Жаклина вскочила, схватила доктора за руку.

– Как он? Ему лучше?

– Нисколько ему не лучше, – ответил доктор недовольно, – унего же перелом кости.

– И он может умереть? – с ужасом спросила Джекки.

– Господи, при чем здесь смерть? Мы довезем его до суши. Тамему сделают рентген и будут лечить как положено.

– Ах!

– Жаклина судорожно заломила руки и опустилась на стул.

Пуаро вместе с доктором вышел на палубу, к ним присоединилсяРэйс.

Весь обложенный подушками с высоко поднятой ногой лежалСимон Дойль. От страшного потрясения и физической боли лицо его изменилось донеузнаваемости.

– Пожалуйста, входите, – тихо проговорил он.

– Доктор сообщил мне, сказал мне… о Линнет. Я не могуповерить. Я просто не в силах поверить, что это правда.

– Мы понимаем. Ужасное несчастье, – сказал Рэйс. Симонпродолжал с трудом:

– Я хотел сказать, Джекки не виновата. Я уверен в этом. Всефакты против нее, но уверяю вас, она не виновата. Вчера она выпила лишнего,нервы у нее расшатались, поэтому она накинулась на меня, но на хладнокровноепродуманное убийство она не способна…

– Не мучьте себя, мсье Дойль, – мягко сказал Пуаро.

– Кто бы ни был убийцей вашей жены, мы точно знаем, что этоне мадемуазель де Бельфорт.

Симон недоверчиво спросил:

– Значит, Джекки вне подозрений?

– Разумеется, но поскольку мы исключаем мадемуазель деБельфорт, – продолжал Пуаро, – не могли бы вы подсказать нам, кто бы это могбыть.

Симон отрицательно покачал головой. В глазах его появилосьвыражение детской растерянности.

– Это дико, невероятно. Никто, кроме Джекки, не мог желатьэтой смерти.